В феврале 2020 года блогер Сергей Пинягин бежал в Германию из Краснодарского края. Спустя девять месяцев активист получил политическое убежище. Юга.ру узнали, что стало причиной отъезда и как Пинягину удалось так быстро обосноваться в незнакомой стране.
— Адвокат мне сказал: «Готовься, что тебя будут сажать — в России менее 1% оправдательных приговоров, думай сам», — вспоминает Сергей Пинягин. — Я посидел, подумал. Выставил все имущество на продажу, сделал визу, купил билеты на самолет. В пятницу вечером позвонил следователь и сказал, что в понедельник мне нужно приехать, привезти загранпаспорт, военный билет и дать подписку о невыезде. Я сказал: окей, приеду. На следующее утро в 6 утра я сел на самолет и полетел в Берлин.
Улица Кондратьева
В 2012 году житель Нижнего Тагила Сергей Пинягин вместе с семьей отправился в путешествие по России — Уфа, Казань, Волгоград, Ростов, Краснодар. Кубань особенно зацепила уральцев.
— В Темрюкский район и Таманский полуостров мы просто влюбились, — вспоминает Сергей. — Там на море мы провели почти месяц и кайфанули от всего — море, виноград, персики, природа. На Урале с этим совсем все плохо. Нижний Тагил — это черная металлургия, там в 30 лет твои друзья начинают умирать, и грустно становится от этой картины. Когда мы вернулись с моря, дома с женой и дочкой устроили семейный совет. Решили, что, пока дочка учится в пятом классе, вполне можно переехать. Ну и природа, тепло, хорошо — почему бы и нет? Не спеша продали все имущество и спокойно переехали в Краснодар, купили здесь квартиру.
По словам Пинягина, от переезда он ничего не ожидал — просто радовался вместе с семьей, что «здесь тепло, нет снега, есть овощи и фрукты, листья на деревьях зеленые чуть ли не круглый год и много солнца». Через пару лет купил два земельных участка в поселке Таманском и построил небольшой модульный дом — «металлическая конструкция, в народе их бытовками называют». Основное время семья проводила в Краснодаре, но на все выходные и праздники приезжали на побережье.
— Когда мы приезжали туда только летом, не обращали внимания на то, как инфраструктура там устроена. Приехал, уехал. А когда стали там появляться и зимой, и в межсезонье, начали обращать внимание на все эти проблемы. Ну банально в поселке Таманском нет освещения, темно. Один фонарь на все поселение в полторы тысячи жителей. И люди ходят как шахтеры — с фонариками на лбу.
По версии Пинягина, судя по документам, которые он нашел в открытом доступе, деньги на ремонт выделялись, но самой дороги он никогда не видел.
— Там просто глина. Дождь прошел, и все раскисло. Солнце вышло, все высохло, дорога затвердела, и ты можешь по ней передвигаться. Я начал писать письма, и мне стали приходить ответы. Темрюкская прокуратура мне прислала ответ о том, что у нас асфальт 300 метров, все нормально. Местная администрация ответила, что у нас дорога в щебеночном исполнении. А из края присылают ответ, что у нас чуть ли не вчера асфальт положили. Ну ладно думаю, черт с вами, у меня более-менее свободно со временем — я индивидуальный предприниматель, сам на себя работаю и могу себе позволить тратить свободное время на то, что меня интересует в этой жизни. В феврале 2017 года я взял и «переименовал» улицу Каминского в улицу губернатора Кондратьева, записал ролик и запустил его в Сеть. И он стал чертовски популярен — даже губернатор отреагировал, обещал разобраться.
— В итоге приезжает местное телевидение и начинает меня просто с грязью смешивать. Нагнали местных жителей, которые рассказали, что эта сволочь из Краснодара приехала, да что он тут требует, тут всего один дом. А на самом деле на этой улице шесть домов. И если я, ладно, приехал и уехал, то люди в остальных домах постоянно живут. Люди в поселке банально боятся — все там братья, сестры, кумовья и так далее, все в казачестве состоят, все водку вместе пьют, на дни рождения и похороны ходят, соответственно, круговая порука. Нет, меня это не устроило. Я долбил и добивался встречи с губернатором. Со мной в итоге встретился вице-губернатор Алексеенко. Меня клятвенно заверили, что все будут делать. Месяцев через семь на улицу действительно приехал КамАЗ. Отсыпали, утрамбовали и сделали. Ну молодцы. Два года на это понадобилось.
<blockquote>
<p>Я осиротела, когда он уехал в Германию. Потому что многие вещи, которые наша администрация не очень торопилась делать, с помощью Сергея получалось делать намного быстрее и лучше...</p>
<p></p>
</blockquote>
— Я Сергея Пинягина поддерживала, и для меня он был хорошей точкой опоры, — рассказывает бывший депутат Новотаманского сельского поселения Екатерина Чеботарева. — Образно, я осиротела, когда он уехал в Германию. Потому что многие вещи, которые наша администрация не очень торопилась делать, с помощью Сергея получалось делать намного быстрее и лучше. Мне нравилось, что он помогал делать хорошие дела, и я не думаю, что за эту работу он получал себе какие-то бонусы. Получал благодарность жителей, но никак не администрации.
Екатерина Алексеевна переехала в Темрюкский район в 1998 году. Почти десять лет она занимается общественной деятельностью, собирает многочисленные жалобы местных жителей, помогает им решать вопросы и пишет письма во всевозможные инстанции.
— Я не всегда понимала, как решать какие-то вопросы, куда жать, где спрашивать. Даже если спрашивала, то мне приходили отписки. Но он с помощью интернета распространял эту информацию, и администрации не оставалось ничего, кроме того что идти и делать для людей. Сергей активно реагировал на проблемы поселка и очень метко и четко высмеивал зачастую бездумные действия властей, поэтому сложные вопросы начинали решаться очень быстро. Конечно, чиновникам это не нравилось, и против Сергея пошла буквально война.
Многие местные не приняли чересчур смелую и независимую позицию приехавшего из Краснодара активиста. Для большинства жителей Пинягин так и остался чужим.
— Местным тебя здесь считают, только если ты тут двести лет живешь. Я вот на Тамани живу более 20 лет, но я тоже пришлая, — объясняет Екатерина Чеботарева. — Это действительно так, это такой менталитет, здесь в Тамани он сильно выражен. Да, могли его люди не считать за своего, он не участвовал в каких-то местных посиделках. Но с его помощью многие вопросы в нашем поселении стали решаться. Благодаря своему инстаграму Сергей стал известен во всем Темрюкском районе.
Сегодня на странице Пинягина в инстаграме более пятисот публикаций и почти 11 тыс. подписчиков. Многие видеоролики набрали по 2—3 тыс. просмотров и собрали десятки комментариев местных жителей. В масштабах России этот блог, конечно, практически незаметен, но для пятитысячного сельского поселения цифры значительные.
Оранжевые поля
— Блогерство мне чуждо, это не мое. Я не бегал и ничего специально не снимал. Просто шел на море, видел что-то и показывал это. Это мог сделать любой. Но я позволил себе задавать вопросы и называть имена, — вспоминает Сергей. — Не было у нас освещения, мы не сидели сложа руки. Теперь улица Каминского — единственная во всем поселке, которая освещается от начала до конца.
По словам Сергея, после того как местные жители увидели, что на одной из улиц в поселке сделали дорогу и освещение, к нему стали подходить с разными просьбами.
— Однажды, осенью 2018 года, ко мне приходят жители Прогресса, это в нашем же Новотаманском поселении, и говорят, что у нас там автомойка — чувствовал же, наверное, запах? Ну поехали, посмотрим. Мы туда приехали, и это, конечно, ужас — оранжевые поля пузырящейся жидкости. На улице жара, все это кипит, воняет. Как потом выяснилось, 57 тыс. кв. метров — это восемь футбольных полей — было загажено этой жидкостью. Мы идем и видим, что весь лиман в масляной пленке.
Удалось выяснить, что там мылись разные емкости — от дизельного топлива до пальмового масла. Машины приезжали, цистерны мыли и сливали в поля вместо того, чтобы сливать в закрытые емкости и утилизировать на специальных полигонах.
Пинягин записал очередной ролик и выложил в интернет. По воспоминаниям блогера, «видео выстрелило». На место приехали телевизионщики, СМИ подняли шум, и автомойку закрыли.
— Сразу приехали москвичи, хозяева этой мойки, начали спрашивать у меня: «Тебе что, больше всех надо?» — вспоминает Пинягин. — А я человек с Урала, мне вообще по барабану, как вы мне угрожать будете. У нас из автоматов в 90-х стреляли. Я им так сказал: я хочу здесь жить, не хочу в дерьме этом плавать, не хочу это нюхать, не хочу от рака умереть.
<blockquote>
<p>Я им так сказал: я хочу здесь жить, не хочу в дерьме этом плавать, не хочу это нюхать, не хочу от рака умереть...</p>
<p></p>
</blockquote>
Начали поднимать документы. Выяснили, что автомойка вроде как законна, все согласовано, происходит утилизация, и все это за подписью замглавы поселения Шлахтера. Я с ним в хороших отношениях был, подошел и спросил, ну как так? — продолжает Пинягин. — Он ответил: «Сережа, да все там хорошо, зачем ты панику поднял? Просто разлив у них произошел». Создали комиссию, сказали, что нужно с этим бороться, выписали тысячу рублей административного штрафа. По суду автомойку закрыли на 90 дней.
А потом выясняется, что у нас ведется строительство объездной дороги к этой автомойке. Я сажусь, изучаю сайты и нахожу, что деньги выделяются из нашего Новотаманского поселения, выделяются из Темрюкского района и деньги дает сам предприниматель. Я открываю законодательство и смотрю, что ни район, ни поселение не имеют права вкладывать бюджетные деньги в дороги, которые находятся вне населенных пунктов. А это дорога, которая идет вне населенного пункта. Я это публикую, показываю и пишу в следственный комитет и прокуратуру. И это мне простить не смогли.
Блогер Пинягин пытался не только снимать видео и критиковать власти. В 2018 году он решил принять участие в выборах главы Новотаманского поселения.
— От меня приняли заявление. На втором этапе требовалось собрать подписи. Чтобы вы понимали, мне нужно было всего лишь шестнадцать подписей, — уточняет активист. — Это вообще не проблема, я иду, собираю их и сдаю в ЦИК за две недели до окончания регистрации. Меня вызывают в избирательную комиссию в последний день, за пять минут до закрытия приглашают войти, сообщают, что все подписи поддельные, и отказывают в регистрации. Все, меня банально не пустили на выборы.
Рот открываешь — получай
— Я о нем узнала, когда он на улице Каминского повесил файлики с надписью «улица Кондратьева». — вспоминает главный редактор районной газеты «Тамань» Елена Иовлева. — Туда сразу поехало краевое телевидение, губернатор послал своих сотрудников, и выяснилось, что это улица с грунтовой дорогой, на которой всего шесть домов-новостроек. Администрация заявила, что да, у нас еще не все дороги заасфальтированы и, конечно, если мы будем везде, где люди только начали строиться, требовать асфальтирования, наверное, это будет не очень рационально. Вот, по-моему, с этого он и начал бороться. Он ведь недолго прожил у нас в районе. Мне кажется, что его односельчане как местного жителя особо не воспринимали.
А вообще, я с интересом прочитаю ваш материал, потому что для меня Пинягин так и остался загадкой. Он пришел на встречу со стаканчиком кофе — даже не знаю, где он его взял в Веселовке. Я стояла и разговаривала с местными жителями. Он прекрасно знал, что я главный редактор районной газеты, но он просто поздоровался, взял у меня газету и сразу отошел. Может, не воспринимал местную прессу, может быть, хотел на другом уровне решать вопросы, но в редакцию ни разу к нам не обращался. Единственный раз я там его и видела. А с этой мойкой воевала в том числе и администрация. Они подавали в суд и ждали, когда это решится. А Сергей говорил, что это он сделал и с ним за это борются.
В 2018 году происходит первое нападение на активиста — его дом закидали камнями. По словам Пинягина, это сделал один из местных жителей, работник муниципального предприятия «ЖКХ-Бугаз» Николай Черников.
— Я пишу заявление в полицию, и приходит ответ, что ничего не произошло. Хотя у меня побои сняты и медицинская экспертиза сделана. Потом, в декабре, нападают на мою жену — закидывают камнями, она успевает в дом забежать. Я опять пишу заявление, показываю битые стекла, поврежденную дверь, и тоже полиция дает отказ.
В это время автомойка снова начинает работать, к ней вновь выстраивается вереница машин. Тогда Пинягин, по его словам, решил действовать более кардинально.
— 12 января 2019 года повесил большой плакат, 6 на 3 метра, на подъездной дороге к Крымскому мосту. И большими буквами написал: «Путин! Спаси жителей Прогресса от слива химикатов». Все, после этого начался полный террор. 29 января работник «ЖКХ-Бугаз» избивает мою жену. Я его задерживаю. Я понимаю, что это провокация, что кто-то нас может снимать, поэтому я его не трогаю. Я вызываю полицию, сдаю его, — вспоминает Пинягин. — Я записал с ним видео, снял, что у него нет ни побоев, ни кровоподтеков и никаких физических страданий он не испытывает. А так как человек там не далекого ума, он прямым текстом говорит, кто его послал — называет имя и отчество Георгий Павлович. А Георгием Павловичем у нас зовут главу поселения Георгия Шлахтера.
Мы с женой идем в больницу, фиксируем побои, пишем заявление. Месяц ничего не происходит. 28 февраля, когда я был в Краснодаре по делам, мне позвонили соседи и сказали, что Кубаньводкомплекс отключает нам воду. Ладно, возвращаюсь домой, раскапываю то, что они закопали, обратно врезаю воду, и у нас с ними начинаются эти военные действия. Воду мне отключали семь раз. Подали в суд на меня за то, что якобы незаконно пользовался водой, хотя у меня на руках есть договор от 1 марта 2016 года.
Ситуация для активиста становилась все более напряженной. Его отношения с местными властями окончательно испортились. После того как Пинягин написал, что в отношении главы Новотаманского поселения возбудили уголовное дело за нецелевое расходование средств, чиновник подал на него в суд.
— Шлахтер посчитал, что Пинягин своими действиями нарушил его права. Я подготовил исковое заявление о защите чести и деловой репутации, — рассказывает адвокат главы поселения Виталий Кацко. — Состоялся суд первой инстанции, который отказал мне в удовлетворении исковых требований. Я подготовил апелляционную жалобу. Краснодарский краевой суд ее изучил и принял решение удовлетворить мои требования в полном объеме.
Суд признал, что сведения об уголовном деле в отношении главы поселения, опубликованные Сергеем Пинягиным на своих страницах, не соответствуют действительности, и обязал блогера опровергнуть эту информацию. Кроме того, его обязали выплатить компенсацию морального вреда в 1 рубль и оплатить услуги адвоката истца.
View this post on Instagram
Ситуация продолжала накаляться — 28 февраля 2019 года на общественника завели уголовное дело за то, что тот якобы сломал челюсть человеку, напавшему за месяц до этого на его жену. Активист назвал обвинение абсурдным.
— В процессе следственных мероприятий выясняется, что челюсть у сотрудника «ЖКХ-Бугаз» Николая Черникова была сломана за полгода до нападения и медицинская карта это доказывает. Мы сделали независимую экспертизу, но в ходе уголовного дела все эти бумаги пропали. Выводы можете сделать сами.
По признанию Пинягина, весь 2019 год стал для него нескончаемым кошмаром — постоянные отключения воды, уголовное дело, многочисленные проверки и допросы.
— Мне объясняли: а что ты хотел? Рот открываешь — получай. Прекрати, и все будет хорошо. Вот эта статья 112 УК РФ, она же простая — если по факту я кому-то дал, извините за выражение, в морду, то можно идти в суд. Но они год ничего не делали, — разводит руками Сергей. — На одном из допросов следователь задал вопрос якобы пострадавшему работнику Черникову: знаком ли вам Сергей Пинягин? Тот отвечает, что нет и видит меня первый раз. Потом, после разговора с адвокатом, он меняет показания и меня узнает. Ну понятно же все с этим делом.
***
Юга.ру связались с главой Новотаманского сельского поселения Георгием Шлахтером, но от подробных комментариев он отказался:
— У него своя правда, у всех остальных людей своя. Поэтому какой смысл в обсуждении? Если бы он здесь был, то можно было бы это поднять. А человек без разбора что-либо говорит, находясь в Германии. Дай бог ему здоровья. У меня есть работа, и я ею занимаюсь. Разговаривать о Сергее Пинягине не вижу смысла.
Железобетонное основание
— Сергея до этого я не знал, какие-то характеристики давать ему не могу, но как адвокат могу сказать, что было необъективное расследование. Я увидел тот алгоритм, который, к сожалению, часто используется для оказания давления на журналистов, блогеров, на людей с активной жизненной позицией с помощью административного ресурса. И меня задело, что правоохранительные органы на заявления Сергея вообще никак не реагировали, а по заявлению этого лица, которого якобы послал глава местной администрации, они сразу же возбудили дело, — рассказывает адвокат Пинягина Алексей Аванесян. — Я вызвался защищать его бесплатно, потому что не смог пройти мимо. Мне не по нраву, чтобы общество и глава администрации вместо благодарности за то, что человек пресек деятельность незаконной мойки, загрязнявшей окружающую среду, в которой они сами и живут, начали его гнобить.
Я вошел в дело, мы заявляли ходатайства, приобщали документы и видео. Но это сразу видно, когда следствие однобоко подходит к делу. Было понятно, что его или признают виновным, или разорят по гражданским искам. Меня смутило, что его доводы абсолютно игнорировались. Вот как эта история с переломом челюсти — железобетонное основание для прекращения дела. Ведь человек просто соврал, что у него был перелом, когда экспертиза показала, что челюсть у него сломана не была. Показания одного человека принимаются на веру, а показания Пинягина полностью игнорируются. И с учетом того, что дело возбуждено, оно, с большой долей вероятности, дойдет до суда. А раз оно дойдет до суда, 99,9%, что человека признают виновным. Соответственно, я обрисовал своему клиенту его перспективы.
По словам Аванесяна, Сергей сообщил ему, что решил не дожидаться справедливого и гуманного суда и попросил убежища в Германии. Адвокат сообщил следователю о том, что его клиента на территории России нет, — Пинягина объявили в розыск.
Причиной проблем, возникших у блогера, адвокат Аванесян называет его активность в соцсетях.
— Деньги или преступления любят тишину. Как только кто-то эту красную черту пересекает — все, система закружилась. А правосудия как такового у нас нет. Во-первых, оправдательных приговоров, тем более по таким делам, у нас нет. Во-вторых, родилось бы еще какое-нибудь уголовное дело — он бы не вылазил из тюрьмы. Он уехал и остался на свободе, — резюмировал Аванесян.
View this post on Instagram
11 тысяч евро
— Я этот момент не забуду — когда вышел из аэропорта Тегель и не понимал, что дальше, — вспоминает Сергей Пинягин. — За спиной жена, дочка, три чемодана и две собачки. Ограниченная сумма денег и отсутствие знакомых. Мы отправились в ближайший пункт аренды машин, взяли автомобиль, погрузились в него и поехали в гостиницу. Первая неделя проживания обошлась в тысячу евро — жить в гостинице в Берлине оказалось дорогим удовольствием. С одной стороны, оказавшись в Берлине, мы выдохнули, но с другой — не понимали, что дальше-то делать. Эмоционально было очень тяжело. Жена сказала: «за последние месяцы ты стал совсем седой».
В Германию Пинягин приехал с «11 тысячами евро на руках». Из-за того, что отъезд был срочный, он, по собственному признанию, распродал имущество «буквально за копейки». С продажей квартиры вышли трудности, да такие, что блогера сейчас обвиняют в мошенничестве.
— Мы продавали квартиру, договорившись об одних условиях — сошлись на сумме и ударили по рукам. Но люди перечислили часть денег и включили заднюю, — пожимает плечами Сергей. — Мы, соответственно, обнулили сделку, отказались от нее и предложили вернуть им деньги. Нас сейчас по суду пытаются принудить к этой сделке, чтобы забрать квартиру. Они перевели нам большую часть денег, мы от этого не отказываемся. Но оставшуюся часть они нам переводить не хотят. Поэтому мы хотим вернуть им деньги, но они отказываются. Насколько я знаю, они писали в полицию и в следственный комитет, но везде получили отказ, потому что нет состава преступления. Мы имеем право в одностороннем порядке отказаться от сделки. Договор купли-продажи это позволяет. Мы отказались от продажи, но готовы вернуть им деньги. Даже готовы выплатить неустойку. В декабре должен состояться очередной суд, ждем.
На вопрос, почему решил уехать в Германию, а не, например, в русскоязычную Прибалтику, Пинягин отвечает без раздумья.
— Во-первых, это экономически крепкая страна и здесь есть все возможности для реализации. Второй момент, главный: дочка с семи лет изучает немецкий язык. Ей на днях, кстати, 20 лет. Поэтому в Германии ей будет намного проще интегрироваться и начать здесь жизнь с нуля, чем в любой другой стране.
Да, люди идут легким путем, а я легким не пошел — в Германии самая сложная процедура получения политического убежища. Почему сегодня я всем немецким СМИ стал интересен — потому что я единственный за 10 лет, кому в первой инстанции дали политическое убежище. Такого давно не было, и все немного в шоке — а как так получилось? Я просто рассказал правду. Ни слова не соврал, а рассказал все как было и предоставил все документы. А документы я все хранил потому, что мы готовились к суду. У меня на руках была каждая бумажка, каждое постановление, каждая экспертиза. Все было отксерокопировано, отсканировано, сфотографировано. Я приехал и все рассказал. Плюс спасибо СМИ, которые обо мне писали.
<blockquote>
<p>Я просто рассказал правду. Ни слова не соврал, а рассказал все как было и предоставил все документы. А документы я все хранил потому, что мы готовились к суду...</p>
<p></p>
</blockquote>
Несколько дней на новом месте Сергей приходил в себя, а потом сделал то, что делал до этого уже много раз — записал видеообращение. В нем он рассказал, что покинул Россию и прилетел в Берлин.
— И вот здесь сработали СМИ — мне начинают писать незнакомые люди, живущие в Германии, и предлагать свою помощь. Начали звонить наши соотечественники, по каким-то причинам уехавшие из России. Позвонил парень из Берлина, сказал, что три года назад получил политическое убежище, знает язык и готов нам помочь. И от всего этого пошел внутренний позитив, когда начинаешь понимать, что ты не один. Мне дали контакты адвоката, которая занимается вопросами политического убежища. Мы попали в надежные руки, и благодаря вот этому адвокату, благодаря тому, что у меня была история, были подготовлены все документы, мы с первого раза все сделали.
Пинягин написал письма с просьбой о помощи во все организации, куда только мог. Кто-то отказал, а кто-то перезванивал и просил ознакомиться с документами. Международную организацию «Репортеры без границ» история блогера из Краснодарского края заинтересовала. Правозащитники посчитали деятельность Сергея по освещению в интернете проблем самой настоящей журналистикой.
По словам Йенса Уве Томаса, руководителя службы поддержки и стипендий берлинского офиса «Репортеров без границ», организация старается оказывать помощь журналистам, которые попали в трудную ситуацию. В течение последних лет помогали людям из разных стран мира, при этом особое внимание уделяя Восточной Европе и Центральной Азии.
— Часто журналисты обращаются к нам, когда уже покинули свою страну. Тогда мы помогаем им, как, например, господину Пинягину. Он пример для оказания нами поддержки, — рассказал Йенс Уве Томас порталу Юга.ру.
— Я заполнил анкету на 17 листах, указал всю информацию от момента рождения до прибытия в Берлин, — продолжает Пинягин. — Они отправили анкету в головной офис, дали задание своему репортеру в Москве — насколько мне известно, он выезжал на Кубань. Любые случаи моей нечистоплотности они бы откопали. Они три месяца проверяли мою историю и в итоге официально меня поддержали. На моем собеседовании в министерстве по делам беженцев вместе со мной и моим адвокатом сидел руководитель берлинского офиса «Репортеров без границ». Это сыграло очень большую и позитивную роль. В какой-то степени это везение, что люди отреагировали и помогли. Если бы не было их, то не знаю, как бы все получилось.
После того как подали документы в BAMF (Федеральное ведомство по делам миграции и беженцев), удалось немного выдохнуть — семье стали выплачивать пособие.
— Получается где-то 350 евро на человека ежемесячно плюс бесплатная медицинская страховка. И вот месяца два назад нам предоставили квартиру, — уточняет Сергей. — За нее около 700 евро в месяц платит государство. Сейчас все отлично, у нас те же условия, которые были в Краснодаре. Только там я жил на 17-м этаже, а сейчас живу на 3-м.
Я же не Навальный
Когда Пинягин летел в Германию, он с трудом представлял, чем будет заниматься в незнакомой стране.
— Вы знаете, как таковой специальности у меня нет, всю жизнь я работал сам на себя. Я учился в институте, но понял, что это не мое. С 2007 года, когда создал ИП, чем только не занимался. Я открыт ко всему, хочу работать, платить налоги, не сидеть на пособии.
Пока, по словам Сергея, основным препятствием остается незнание языка.
— Тяжело учить немецкий с нуля в 37 лет. Сижу занимаюсь с дочкой. Я как ребенок маленький, которому надо все заново объяснять. Но без языка никуда. Мое политическое признание, мой статус позволяют быстро стать гражданином Германии. Если бы я сюда приехал учиться или работать, то через восемь лет имел бы право подать на гражданство. Мой нынешний статус дает возможность сделать это через три года. Мне сейчас нужно найти работу, нужно знать язык, нужно платить налоги, и через три года я имею право сдать экзамен и стать гражданином Германии. При этом мне придется отказаться от российского гражданства. Ну а что делать, когда меня в розыске держат? И сколько еще времени продержат, неизвестно.
На вопрос о ностальгии Сергей отвечает отрицательно. На нее просто нет времени — постоянно нужно ходить по кабинетам и решать бюрократические вопросы. Кроме того, вернуться на родину в ближайшее время просто небезопасно.
— Я прекрасно понимаю, что вернуться не получится, потому что я в розыске. Если я появлюсь в аэропорту Шереметьево или Домодедово, буду задержан, — замолкает активист. — И даже если пофантазировать, что завтра в России поменяется президент, то в стране ничего не изменится еще десятилетия. Не вижу пока для себя никаких возможностей оказаться в России. Это тяжело — у меня матушка в возрасте. Я прекрасно понимаю, что в случае чего даже не смогу побывать там…
Поездка в Германию — это дорога в один конец. На данном этапе трудно сказать, что завтра что-то изменится. Пойти сесть в тюрьму? Как мне многие сказали, я трус и надо было идти до конца. Но я же не Навальный. Меня посадят, напишут пару новостей, и обо мне все забудут. Но у меня есть семья, ответственность перед ней. Где я буду лучше для своей матери — сидя в тюрьме где-нибудь в Сибири или общаясь с ней по скайпу из Берлина? Второй вариант, наверное, все-таки предпочтительнее. Хотя каждый разговор с мамой заканчивается тем, что оно просто ревет.