Они не употребляют алкоголь и свинину, не признают кресты и иконы, а священников выбирают из числа прихожан. Когда-то в Российской империи было около миллиона молокан. В современной России их осталось около 100 тыс., и их называют православными протестантами.
Молокане, или так называемые духовные христиане, появились в России XVIII века как течение, отделившееся от традиционной православной церкви.
Молокане почитают Библию, но отрицают кресты, мощи святых, не поклоняются иконам. В середине XIX века учение молокан посчитали опасной ересью и стали выселять их с территории современной России в закавказские губернии. При этом совершать там свои обряды им не запрещалось. В Грузии, Армении и Азербайджане и сейчас существуют молоканские деревни с чисто русскими названиями — Ульяновка, Ивановка и другие. После развала Советского Союза часть духовных христиан переселились в Россию. Достаточно крупные общины молокан действуют в Ростовской области, Краснодарском и Ставропольском крае.
Виктор Дереза разбирался в том, кто такие современные молокане, чем они живут и во что верят.
Чтобы добраться из Краснодара до станицы Ладожской, нам понадобилось меньше полутора часов. Это небольшая станица, в которой проживает около 15 тыс. человек. Жизнь большей части населения вращается вокруг огромного элеватора, он же архитектурная доминанта всего населенного пункта. Именно в Ладожской зарегистрирована одна из крупнейших в Краснодарском крае общин молокан.
В молитвенный центр на улице Сощенко мы приехали в субботу утром. Он располагается в небольшом домике с побеленными стенами и плотно занавешенными окнами. На мой стук открылась калитка, и на улицу вышел хозяин соседнего дома.
— Вы бы завтра пришли, они по воскресеньям собираются. А сегодня тут все равно никого нет.
— А давно здесь молокане собираются?
— Да лет десять назад, как хата эта им по наследству перешла. Они ее переоборудовали и с тех пор здесь собираются по воскресеньям. В основном старики, человек 15-20.
Услышав вопрос, отличаются ли молокане как-то внешне от остальных жителей станицы, мужчина даже несколько растерялся.
— Я думал, ты сам из них. Нет, обычные простые люди, адекватные. Не пьют, кстати, и не курят, нормальные в общении. Хотите с ними пообщаться — езжайте к Федору, он тут недалеко живет.
Молитвы те же, но креста нет
В 1992 году, когда Федору было девять лет, семья Малолеткиных приехала на Кубань из грузинского села Ульяновка.
— В то время в Грузии было неспокойно, начиналась заварушка. А когда все школы перевели на грузинский язык, то родители решили переехать на Кубань, — вспоминает Федор, крепкий под два метра ростом мужчина с сильно загорелым лицом. — Здесь, во-первых, климат хороший, а во-вторых, жили пара семей родственников. Участок земли купили, на нем даже туалета не было — все сами с отцом построили. Дом для собраний мы строили вместе — я, отец, дядька, другой дядька, дед, ну много кто. Построили своими силами и через сельсовет оформили на молоканскую общину.
По словам Федора, регулярно на собрания ходит человек 20, а всего в станице около 200 потомственных молокан вместе со всеми родственниками и членами семей:
— Молодежь обычно туда не ходит, но вот сегодня одна бабушка умерла, послезавтра похороны, и я пойду самовар топить, помогать, значит. На столе у нас не будет ни вина, ни водки. Чай, сахар, лимон и рафинад. Свинину не едим, поэтому лапша будет на говядине.
Молитвенный дом у нас официально оформлен, люди к нам хорошо относятся, потому что у нас порядок и никакого алкоголя
Федор Малолеткин
— Мы же не секта, мы христиане, староверы, — продолжает Федор. — Наших предков еще в XIX веке отослали в Закавказье. И вот спустя много лет люди потихоньку возвращаются в Россию — кто на Кубань, кто в Ставропольский край. Молитвенный дом у нас официально оформлен, люди к нам хорошо относятся, потому что у нас порядок и никакого алкоголя.
Молокане исторически занимались сельским хозяйством, поэтому современная урбанизация во многом надломила их движение. В Ладожской вариантов с работой у молодежи немного, независимо от вероисповедания, поэтому большинство уезжает на заработки в Краснодар или на побережье Черного моря. Федор Малолеткин — строитель широкого профиля: каменщик, штукатур, сварщик и бетонщик в одном лице.
— Все можем. В Питере пять лет отработал на плитке и асфальте, в Краснодаре четыре года на монолите на высотных домах. А здесь у молодежи нет работы. Если идти, то только в колхоз, если в колхоз, то нужна земля, если пая нет, то тебя в колхоз не возьмут.
Землю в колхозе раздавали в начале 90-х. Малолеткины приехали сюда в 92-м, и земли уже не было.
— Так что занимаюсь чем умею, езжу по краю: где забор поставить, где заварить, где плитку постелить. Выручает и натуральное хозяйство: куры, огород, виноград, груши, яблоки.
Современные молокане внешне никак не отличаются от других станичников. Носят такую же одежду, пользуются сотовыми телефонами, смотрят телевизор и ходят на выборы. Даже бороды, как это раньше было принято, практически никто из мужчин уже не носит. Только после смерти видны внешние различия — молоканские могилы отличаются от остальных.
— У христиан стоят кресты, а у нас ставят стелы или простые памятники, — объясняет Федор. — И главное отличие — у православных памятник в ногах покойника ставят, а у нас в головах. Едешь, и с дороги видно, что памятники в разные стороны повернуты.
По словам мужчины, никогда — ни в советские годы, ни сейчас — молокане ни от кого не скрывались и проблем ни с властями, ни с церковью не имели. Несмотря на то что молокане не крестятся, не признают икон и не почитают мощи святых, запрета на посещение православных храмов у них нет.
— Хоть я не крещеный, но в Питере когда работал, в соборы ходил, свечки ставил, единственно, что не крестился. Потому что мы креста не носим, — продолжает Федор. — Считается, что молокане крещенные не водой, а святым духом. Но в церковь я иногда захожу, свечки ставлю. Мы такие же христиане, и в нашей библии на каждой странице все буква в букву написано то же самое, что и у православных. Праздники, псалмы и молитвы те же, единственно, что креста нет».
— А откуда появилось само слово «молокане»?
— Это еще от Екатерины II, которая выслала их в малом количестве. Но вы лучше у стариков спросите. Хотите больше узнать? Езжайте на улицу Горького. Там живут самые старые молокане, они из Баку приехали.
Все поклоняются одному Богу
Считается, что гонения на молокан начались в 30-е годы XIX века, при Николае I. По словам председателя миссионерского отдела Екатеринодарской епархии протоиерея Дмитрия Кравченко, главной причиной массовых высылок стало то, что молокане стремились насадить в своих общинах уклад, с социальной точки зрения близкий к первохристианским общинам.
— Чтобы не было неравенства, чтобы не было такого, что у одного чего-то больше, чем у другого, то есть что-то близкое к социализму. В то время существовало крепостное право, и никаких разговоров о его отмене еще не было. Поскольку молоканское социальное учение полностью противоречило тому укладу, то было опасно для государственного строя, — поясняет священник.
После того как начались гонения, часть молокан сама оставила свои дома и уехала, а часть выслали в Закавказье — больше в Армению, меньше в Грузию и Азербайджан. При этом, по словам Кравченко, преследовалась еще одна цель — знакомство окраин с русской культурой.
— Все-таки, несмотря на то что молокане не были православными, по культуре, по быту и прежде всего по языку они были русскими. Это была своеобразная прививка русского языка и культуры в Закавказье.
— Я в Азербайджане родилась, и мама моя там родилась, в селе Астрахановка, — вспоминает Мария Сергеевна, приветливая старушка с косынкой на голове. — Жили нормально — с одной стороны армяне, с другой стороны азербайджанцы. А потом началась там заваруха, и в 90-м году мы переехали сюда. Пока жили там, на собрания мы не ходили, а как приехали сюда, то стали ходить. Более того, мы первые собрания и организовали.
Последние два года 85-летняя женщина на собрания уже не ходит — силы не те, да и муж тяжело болеет.
— Дома сижу, Библию по одной главке вечером читаю. Мало сейчас людей на собрания ходит, все уже поумирали, и нам туда пора.
— В станичную церковь не ходили ни разу?
— Почему же? Бывала несколько раз с соседкой, когда у нас еще дом не открылся. Ну а почему бы нет? Бог-то один. Все поклоняются одному Богу, просто делают это по-разному.
— А почему молокан так называют?
— Я точно не помню, но кажется, что когда гонения были на молокан и они отправились в изгнание, там речка Молочная была. Вы лучше у пресвитера нашего спросите.
Молимся за наше правительство
Алексей Аришин родился и большую часть жизни прожил в Грузии. В 2005 году переехал в Ладожскую, а после того как здесь умер пресвитер, собрание выбрало главой общины его самого.
— Я клятву давал, что заповеди не нарушу, на коленках стоял, и меня благословлял пресвитер из Кочубеевки [Село Кочубеевское Ставропольского края — всероссийский центр молоканского движения — прим. В. Д.]. Но мне уже 78 лет, болею я, так что скоро надо мне замену искать.
— Какая у вас главная задача как у пресвитера?
— Два раза в год, весной и осенью, в Кочубеевском проходят съезды, на которые съезжаются все пресвитеры. Обсуждаем текущие вопросы, делимся опытом. А здесь я должен следить за тем, чтобы в общине были порядок и дисциплина, чтобы скандалов не было, чтобы один другому прощал. А если кто провинился, то мы можем лишить его места на собрании и посадить где-нибудь в конце, пока не исправится.
Одно из отличий молокан, которым они гордятся, это отсутствие платы за обряды. Организация некоммерческая, и плату нельзя принимать и по законам Российской Федерации, и по молоканским заветам тоже.
— В основном на собрания ходит человек 15-20. Собираемся, читаем Библию, поем псалмы, молимся за детей, за внучат, за правнуков, за больных, — терпеливо объясняет Алексей Федорович. — Молимся за наше правительство, за военных, за тех, кто в стихийных бедствиях гибнет. Праздники отмечаем — Пасху, Крещение, Вознесение, Спас, Ильин день. Как отмечаем? Собираемся, разговариваем, обеды делаем, чай пьем из самовара. А еще новоселья справляем, венчания проводим. Вот недавно пару обвенчали — людям по 72 года, они женаты, но венчаны не были. Вот захотели до конца жизни быть вместе».
Пресвитер прерывает разговор, выходит в другую комнату и приносит старинную книгу: — А вот Библия от прадедушки осталась, потом дед ею владел, потом отец, теперь я. А меня не будет, внуку достанется.
В церковь ходим по праздникам
Несмотря на то что в Краснодаре нет официально зарегистрированной общины молокан, в городе с более чем миллионным населением живут десятки, если не сотни духовных христиан.
Анастасии Щегловой 23 года, в этом году она закончила магистратуру журфака. Работает по специальности, иногда участвует в модных показах. Родители девушки приехали в Краснодар из Ивановки, молоканского села в Азербайджане.
— У молоканских мужчин существовала традиция носить бороду и ходить с покрытой головой. Первый десяток лет в России папа по привычке всегда ходил в кепке. И пришел однажды на Пасху в православную церковь — как на него поп набросился и накричал, — вспоминает Настя. — Я из семьи молокан, но в религиозном смысле я себя к ним не отношу.
Когда ей было десять лет, девочка настояла, чтобы ее крестили по православному обряду.
— Со временем это ушло, и сейчас я себя не соотношу ни с какой из религий, — говорит она.
— Когда вы узнали, что ваши родители молокане?
— Да я всегда это знала, тем более что раньше мы очень часто ездили в Азербайджан, в Ивановку. Много раз там бывала. Все село это, можно сказать, наши дальние родственники.
— Как там вас воспринимают местные?
— Наверное, если были бы живы представители того поколения, то плохо бы относились. На смену им приходят те, кто уже сам не очень тесно держит связь.
Сейчас родители Насти ведут вполне светский образ жизни, на собрания не ходят, а мама даже крестилась несколько лет назад.
— Единственное, встал вопрос, когда деду было уже совсем плохо и стало понятно, что скоро он покинет этот свет, пришлось налаживать связь с местными молоканами из станицы Ладожской. Чтобы они провели обряды, отпели его, чтобы молились за него, — вспоминает девушка.
По словам Анастасии, веру предков родители не сохранили, но консервативный дух в них сидит очень плотно:
— Ну это особенное почитание родителей, иногда беспрекословное. Это что-то такое, что несвойственно горожанам и жителям мегаполиса. Это всегда какое-то особенно строгое воспитание меня как девушки. С этим иногда бывает непросто. Но у родителей такое воспитание, и они пытаются мне его привить.
С молоканами, за исключением родственников в Краснодарском крае, семья Анастасии не общается. Хотя несколько лет назад она пыталась найти кого-нибудь в интернете:
— Хотелось узнать побольше о своих корнях, и я подумала, что это можно сделать с помощью других молокан. Хотелось узнать, как они перебрались на юг, как они обнаружили свои корни. Когда-то я пыталась, в том числе и через эти группы во «ВКонтакте» найти местную молодежь молоканскую, но не нашла, да и бросила это делать.
Еще одной причиной уменьшения числа молокан, по словам протоиерея Кравченко, стало то, что современное молоканское вероучение очень близко к баптизму.
— Разницы в вероучении между молоканами и баптистами практически нет. Но баптистов намного больше, и поэтому многие молокане приходят к ним на собрания.
Отношение к молоканам у Православной церкви примерно такое же, как к баптистам или пятидесятникам.
— Да, это христиане, но, к большому сожалению, это христианская секта, — считает отец Дмитрий. — Христос сказал своим ученикам: «Будьте едино, как и Мы едино». И что получается, кто от кого отделился? Молокане отделились от православной церкви и таким образом внесли разделение в христианство.
По словам священника, движение молокан сейчас находится в кризисе и медленно угасает:
— Грустно смотреть на растение, которое опадает. Современные молокане напоминают мне позднюю осень.
На ваш век еще хватит
Родители 18-летней Дарьи переехали в Краснодар из армянского села Фиолетово в начале 90-х. Четверть века, что они провели на Кубани, веру предков, по словам девушки, никак не ослабили. Даша регулярно посещает собрания вместе с родителями.
— У нас, куда мы ездим, в станице Ивановской собрание посещает около 60-70 человек. А если какое-нибудь событие, например, сватовство, бракосочетание или всякие праздники, то приезжают гости, и количество доходит до 500-600 человек.
Сколько всего молокан живет в Краснодаре, Даша не знает, но в ее родной школе учились около десятка ребят из семей единоверцев.
— В повседневной жизни, конечно, тоже пересекаемся, общаемся, в гости друг к другу после трудового дня ходим. По возможности вместе гуляем по паркам, ездим на природу.
На вопрос о том, переходит ли молоканская молодежь в православие, девушка отвечает отрицательно. — Такое случается крайне редко. Бывает с теми, кто вовремя не осознает ценность нашей общины. Мы крайне дорожим нашей верой и будем передавать ее своим детям.
Говоря о традициях, Даша объясняет, что под запретом не только алкоголь и свинина:
— Девушкам нельзя прокалывать уши, носить брюки, кольца, цепочки, нецензурно выражаться, носить вульгарные вещи и прелюбодействовать. Красить ногти и стричься тоже нельзя, хотя это сейчас не особо соблюдается.
Кроме того, по канонам замужние женщины должны носить платки, а мужчины не должны появляться на людях в шортах.
— А кто-то следит за этим?
— Каждый сам должен к этому прийти. Основной фундамент строят родители, потом пожилые делают замечания. Но каждый сам выбирает, как ему поступать. Никто насильно не станет, грубо говоря, тащить вас на собрание или заставлять носить юбки. У каждого есть своя голова на плечах.
Несмотря на то что молоканские собрания сейчас, как правило, немногочисленны, на них пускают всех желающих. Но и по словам Алексея Аришина, пресвитера из Ладожской, насильно никого они тоже не держат:
— У многих наших дети уже крещеные, но мы к этому нормально относимся. Пусть у батюшки проводят время в храме. Главное, что они в Бога верят, он же один.
— А не боитесь, что не останется молокан через несколько лет?
— А нет, молокан еще много, на ваш век еще хватит.
Эта статья является частью проекта «Быть или не быть», посвященного историям трех религиозных меньшинств из России, Армении и Казахстана. Материал создан в ходе участия в некоммерческом проекте «Трансграничная журналистика» программы для журналистов — «Перспективы».