«Каждый месяц волнительно и страшно». Репортаж из краснодарского дома-убежища для женщин, пострадавших от домашнего насилия

по КРАСНОДАР1 в 28 Ноя, 2021

2 июня в инстаграме появился аккаунт нового кризисного центра в Краснодаре. Тогда организаторы рассказали о намерении открыть дом-убежище для женщин и детей, пострадавших от домашнего насилия. Его основательница — Яна Гундарова, в прошлом тоже жертва абьюза.

Открытие должно было состояться еще 1 августа, однако проект столкнулся с массой проблем, из-за которых дата запуска несколько раз переносилась. Журналистке Юга.ру удалось посетить конфиденциальное место и поговорить с Яной и живущими в доме женщинами.

Отыскать дом-убежище оказалось не так просто даже при условии, что знаешь точный адрес. Это и хорошо — безопасность превыше всего, поскольку насильники могут активно искать сбежавших.

Меня встречает жизнерадостная Яна, провожает в дом. Я слышу крики и смех детей, их здесь пять. Сразу попадаем в просторную гостиную: большой диван и два кресла, камин (неработающий), стол, розовый шатер, ковер, шкаф и разбросанные по полу игрушки.

На первом этаже еще находится столовая со всей необходимой техникой, совмещенный санузел и кладовая. Поднимаемся на второй: там четыре комнаты, где и живут беглянки.

Увидела масштаб и обалдела. Как появилась идея запустить проект

Яна ушла от бывшего мужа, когда дочери было полгода. Первый год восстанавливалась, была в терапии с психологом. Все финансы в семье контролировал муж, и все, с чем его покинула Яна, — это отложенные в последние месяцы 30 тыс. рублей.

«Дошло до того, что я отдавала ему пособия на ребенка или предоставляла подробный отчет, на что потратила деньги. Тогда уже понимала, что надо бежать. Пробовала уходить раз 15. Он мне даже руку ломал, но у меня уже не было ценности себя в этих отношениях. Четкое осознание, что нужно уходить, пришло, когда я поняла, что может пострадать ребенок», — вспоминает Яна.

Она сняла квартиру и сразу 20 тыс. рублей отдала за первый и последний месяцы. Еще 3 тыс. рублей — грузчикам, которые перевезли вещи. Оставшиеся средства пошли на продукты и подгузники. Ни денег, ни перспектив. К счастью, Яну поддержали ее родители. В целях безопасности девушка переехала в соседний с ними подъезд.

Примерно через год она наткнулась на информацию, что дом-убежище, успешно работающий в Москве на протяжении пяти лет, проводит обучение, и решила поехать. Из 15 человек трое было из Краснодара.

«Я увидела масштаб (большой дом, 25 детей, 8 женщин) и обалдела. Но тогда у меня не было уверенности, что вернусь и смогу всё организовать в Краснодаре. Втроем договорились, что возьмем паузу после обучения, чтобы прошли эмоции. Где-то через месяц я опубликовала пост в инстаграме, что мы запускаемся. Одна из девушек решила пока не участвовать в организации, вторая еще с нами, но у нее не 100% вовлеченность. Сейчас в нашей команде семь человек», — рассказывает Яна.

Ни на одно письмо не получили ответа. Как искали дом

Это был долгий и трудоемкий процесс. Требований было несколько: изолированные комнаты, чтобы мамы с детьми могли побыть одни, наличие всех центральных коммуникаций, удобства в доме.

Не каждый готов отдать свое жилище под такой благотворительный проект: одних смущало большое количество детей, других — вероятность того, что приедут мужья и будут устраивать скандалы.

Тем не менее найти подходящее жилище удалось. Хозяйка дома в одном из пригородов Краснодара согласилась на сотрудничество. Благодаря юристам, помогающим проекту, составили и заключили предварительный договор аренды. Владельцы дома должны были к условленной дате закончить ремонт. Яна с партнерами начала собирать гуманитарную помощь. Однако за несколько дней до открытия выяснилось, что никакие работы не ведутся. Залог удалось вернуть, но выбивать его у владельцев пришлось с боем.

«Нужно было срочно искать другой дом. Две девушки всё это время жили на квартире. Третья — у меня, потому что для нее уже не было места. Я сразу понимала, что будет сложно, но рассчитывала, что нам удастся найти хотя бы одного постоянного спонсора. Написали кучу писем разным компаниям — крупным и не очень, строительным и продуктовым. Ни на одно письмо не получили ответа», — рассказала Яна.

Дом найти все же удалось. Причем практически со всей мебелью и техникой. Не хватало только дивана, его проекту отдала бесплатно близкая подруга Яны.

В телефоне Яны установлено приложение с тревожной кнопкой. Если в дом ворвется посторонний, то спустя пять минут после нажатия приедут сотрудники охранной компании — эта услуга стоит 1,5 тыс. рублей в месяц. Яна надеется, что еще не скоро воспользуется этой кнопкой.

Нужно четкое желание уйти. Как попадают в дом-убежище

Адрес убежища держится в секрете в целях безопасности. Это нужно, чтобы насильники не могли найти своих жертв.

Женщине сначала нужно созвониться с кризисным центром и (по возможности) встретиться с кем-то из команды. Сотрудницы дома-убежища должны понять, действительно ли у нее есть четкое желание уйти. После разрабатывается план действий — когда и как она сбегает.

Наличие детей не определяющий фактор. Без них в доме тоже можно получить временный приют.

Девять месяцев женщина проходит восстановление по авторской программе, выстраивает отношения с детьми (если есть) и просто приходит в себя. С детьми тоже работают социальный педагог и психолог. В течение следующих трех месяцев она устраивается на работу, откладывает денежные средства, ищет жилье. После — счастливо живет в обществе с новым мышлением. Конечно, это идеальный сценарий. Удастся ли его реализовать, зависит во многом от самой женщины.

По словам Яны, согласно статистике московского дома-убежища, 80% женщин не доходят до конца программы, возвращаясь к партнеру.

Однажды Яне в состоянии истерики позвонила девушка из другого города.

«Ее супруг в это время ехал домой с моря. Она хотела, чтобы, когда он вернулся, ее уже не было. Помогла соседка — разрешила переночевать. Утром она же выводила беглянку на поезд, а мы уже встречали на перроне. Чтобы купить билет, ей пришлось в срочном порядке продать что-то из домашних вещей», — вспоминает Яна.

Сначала прибывшая жила в квартире одного из волонтеров, потом переехала в дом. В середине октября убежище пришлось закрыть на карантин из-за коронавируса, которым заболела одна из подопечных. В связи с этим беглянка решила отправиться на время к подруге, но Яна сразу поняла, что та возвращается к партнеру. Чутье не подвело.

Девушка объяснила: тяжело без него. В доме до сих пор находятся ее вещи.

Международный универсальный сигнал «я чувствую угрозу, мне нужна помощь» © Фото Дмитрия Пославского, Юга.ру

Существует международный универсальный сигнал, который можно подать одной рукой, например, во время видеозвонка или при личном общении. Жест призван предупредить других: «Я чувствую угрозу, мне нужна помощь». Канадский женский фонд представил сигнал 14 апреля 2020 года. Его создали как инструмент для борьбы с ростом числа случаев домашнего насилия во всем мире, связанным с мерами самоизоляции, введенными во время пандемии коронавируса.

«Выйти из абьюзивных отношений очень сложно, потому что нужно взять на себя ответственность, а значит, перестать искать виноватых во всем, что происходит. Начать самостоятельно принимать решения и двигаться. Перестать жалеть себя и быть жертвой. Конечно, это страшно, конечно, ты все еще хочешь верить в хэппи-энд, но на самом деле где‑то внутри ты понимаешь: ничего не изменится!» — поясняет Яна.

Именно поэтому так важна психологическая помощь, которую оказывают в убежище, так важно разобраться в себе.

«Я всегда говорю девочкам: «Вы можете уйти от абьюзера, но от себя не уйдете». Если не начать работать над собой, ничего не выйдет. У меня дважды были подобные отношения, значит, я как-то выбираю именно таких партнеров. Надо покопаться в себе, чтобы больше не впадать в позицию жертвы», — добавляет она.

Зачастую самостоятельно это сделать невозможно. Просто нет сил — когда тебя эмоционально выматывают отношения, когда твоя жизнь заперта внутри одного алгоритма «дом — дети — обязанности» и захлопнута сверху давлением от партнера, у тебя просто нет сил даже продумать план ухода из дома. Кажется, что это что-то нереальное: как вытащить в одиночку ответственность за себя и детей, как сбежать? Но если решение сделать этот шаг назрело — помощь есть. Кризисный центр и правозащитные организации (такие, как «Насилию.нет» (организация признана исполняющей функции иностранного агента) или Консорциум женских неправительственных объединений) могут помочь и с планом действий, и с юридическим сопровождением.

Яна подчеркивает: девушек никто не держит в доме-убежище. Если кто-то из них решит, что восстановилась, готова выйти и начать жить свободно, Яна будет только рада. Главное — не назад, не к абьюзеру.

«Будет только хуже. Они же приманивают, говорят о любви, а потом чувствуют власть и начинают уничтожать с еще большим рвением. Статистика страшная, каждый час от домашнего насилия умирает одна женщина», — рассказывает Яна.

Правила жизни. Как устроен быт

Яна сразу сообщает кандидаткам на проживание в доме о существующих правилах. Нельзя пить и курить, использовать ненормативную лексику. Перед тем как новая подопечная заселится, сотрудники проверяют, кому принадлежат банковские карты, куда приходят СМС-уведомления, кто покупал телефон и где от него коробка и документы. Это делается для того, чтобы женщину сложнее было отследить.

С родственниками (кроме детей) в доме жить нельзя, как и приводить их в него. А вот встречаться с ними на нейтральной территории — без проблем. Есть график приготовления пищи и уборки. Блюда дежурные сами придумывают, исходя из имеющихся продуктов. Девушки живут скромно и стараются экономить.

Волонтеров принимают на свой страх и риск. Кто помогает проекту

Аренда дома, коммунальные услуги, продукты и средства первой необходимости обходятся в 100 тыс. рублей ежемесячно. Проекту приходится рассчитывать только на неравнодушных людей. Большинство из них в той или иной степени пострадали от домашнего насилия, кто-то в детском, кто-то во взрослом возрасте.

Зачастую они просто перечисляет деньги на нужды дома. Есть фермеры, которые периодически привозят фрукты и овощи. Одна девушка регулярно отправляет продукты курьерской службой, другая — определенный процент средств с продажи одежды.

Оказалось, что среди спонсоров есть не только неравнодушные женщины, но и мужчины. Они не только отправляют деньги, но и помогают по дому: перевозили вещи, вешали шторы, делали химчистку мебели. Ведущий свадеб и вечеринок регулярно переводит средства после каждого праздничного мероприятия.

«Каждый месяц волнительно и страшно, соберем ли мы необходимую сумму. Запасного плана у нас нет. Из своего кармана столько денег я не могу отдать. Мы все потихоньку помогаем проекту, но полностью закрывать сбор своими силами не можем», — рассказала Яна.

Проекту помог «Леруа Мерлен» — в рамках ежемесячной благотворительной акции выделили сертификат на 20 тыс. рублей. На эти деньги купили ковер в гостиную, занавески, карнизы, энергосберегающие лампочки, фартук на кухню. Сотрудники доставили перечисленное и всё установили, постелили, прикрутили. Сейчас дом-убежище участвует в конкурсе на грант компании на 700 тыс. рублей.

Девушки проходят авторскую психологическую программу по восстановлению личности. По средам у них трехчасовые групповые занятия, по понедельникам — индивидуальные. По выходным проводятся психологические игры. Все участники работают на благотворительной основе. Когда девушки на занятиях, некому сидеть с детьми. В идеале нужны люди, готовые жить в доме. Но приходящие волонтеры тоже приветствуются. Их принимают в проект на свой страх и риск, других вариантов просто нет.

Перед выборами Яна писала нескольким депутатам с просьбой о помощи, они отказали. Максимум, на что согласилась одна из крупных политических партий — поставлять продукты. Но взять под свое крыло — нет. Яна планировала подать документы на президентский грант, но не успела, потому что заполнить все пункты — очень трудоемкая работа.

«Очень хочется расширяться, но мы просто не вывезем финансово. Нужны люди, готовые полностью включиться в проект», — с надеждой говорит Яна.

Или сейчас, или никогда. Кто живет в доме-убежище

Сейчас в доме помимо Яны живут две девушки, у каждой по двое детей. В конце месяца должна приехать еще одна.

Во время разговора с Яной с нами за столом сидела Катя. Она несколько раз безуспешно уходила от мужа, но всё возвращалось на круги своя. После очередной драки она наткнулась на аккаунт дома-убежища и связалась с организатором.

«Я несколько дней думала, звонить или нет. Всегда боишься сделать первый шаг. Были мысли — или сейчас, или никогда. Сама до сих пор не пойму, как я решилась на это спустя столько лет абьюзивных отношений. Еще раз я бы так не рискнула. Мне крупно повезло», — вспоминает Катя события минувших месяцев.

Тогда еще не было дома, ее на неделю приютила сестра. Катя с поддержкой других девушек и специалистов чувствует себя намного увереннее.

«Я такой доброты к себе давно не ощущала. Даже волонтеры, совершенно чужие люди, тоже хорошо относятся и готовы прийти на помощь. У меня сейчас в сознании два совершенно разных мира: за периметром и тут. Сейчас муж думает, что я просто снимаю квартиру, и планирует отсудить у меня младшую дочь в процессе развода», — делится девушка.

Когда девушки перед заселением в дом жили в квартире, старший ребенок одной из беглянок сфотографировал вид из окна и отправил папе. Так он выяснил, где те находятся, и пришел выяснять отношения. После инцидента Яна просит показывать фотографии партнеров, чтобы знать их в лицо, если вдруг появятся у дверей.

Катя обращалась в Краснодарский государственный кризисный центр для женщин в 2019 году, но сразу поняла, что формат учреждения ей не подходит. Там ей помогли только подать на алименты. Дочери Кати еще не было трех лет, а условия центра не предусматривают присмотр за детьми.

Во время экскурсии по дому в одной из комнат я увидела Лену, рисующую цветными карандашами. Она живет здесь с двумя дочками. Ее абьюзивные отношения с мужем длятся уже на протяжении десяти лет. Точкой кипения стало избиение при свекрови. Супруг перестал сдерживать себя даже при посторонних людях. Лена поняла: однажды в порыве гнева ее просто могут убить.

Лена стала искать выход. Через какое-то время она наткнулась на информацию о доме-убежище, стала внимательно изучать профиль.

«Я поняла, что это хоть какой-то выход, потому что самой мне не справиться. Я обращалась к психологу, была в терапии, но все равно возвращалась к нему. Очень хотелось, чтобы дети росли с отцом, потому что у меня его не было», — вспоминает Лена.

Она позвонила Яне и решилась на побег. Когда мужа не было, девушка собрала вещи и документы, взяла детей и уехала. Всё произошло быстро, буквально за несколько дней. Если бы процесс затянулся, понимает Лена, она бы опять осталась с мужем, опять уговорила бы себя, что у них всё нормально.

«Я больше не хочу быть в таких отношениях. Понимаю, что если не с ним, то я найду другого такого же. Нужно, чтобы это закончилось, чтобы дети не повторили мою судьбу. Старшая дочь перестала меня воспринимать как человека и мать, я не могла с ней справиться. Она видела, как муж ко мне относится, и стала брать с него пример. Я понимала, что дальше будет хуже», — говорит Лена.

По ее словам, терапевтические занятия по программе восстановления дают девушкам определенную осознанность. Лена стала иначе смотреть на мужа, понимать, что на самом деле не хочет возвращаться. Супруг регулярно пишет ей, что детям нужен отец, в красках описывает, как он их любит и хочет восстановить семью. В ход идут любые манипуляции.

«Мы должны были впервые за несколько месяцев встретиться с ним, чтобы он провел время с дочками. Но у него неожиданно появились важные дела. Именно в день, когда дети ждали его. Младшая очень сильно расстроилась», — рассказывает Лена.

Самой ей все больше понятно, чего стоят слова абьюзера. Дом-убежище помогает осознать, принять и двигаться дальше.

Источник